Юмор: агрессивная природа, связь с социальным статусом.

[IrM]

Сообщение от arseniy

Это ассоциации. У вас корова может ассоциироваться со сметаной, сметана с пельменями, а пельмени с НЛО.

Да, это было что-то типа "игры" на ассоциациях. Но менее обидными мои слова не стали, думаю... И юмором мои слова не перестали быть, даже если его и не поняли люди....

Сообщение от arseniy

Я бы вообще рассматривал юмор в связи со смертью. Те же клоуны и шуты в давние времена представляли собой смерть, как персонаж(Reaper).

Удивительно. Клоун - это смерть? Думаю, это не случайно.

Я тоже пыталась понять, есть ли у юмора связь именно со смертью.

Сообщение от arseniy

Юмор хорошая штука, полезная для здоровья. Я думаю, что конвульсии смеха имеют близкую природу к плачу и тряски от страха.).

Юмор может весело разоблачить надуманную опасность и сбросить напряжение. Допустим вы потеряли кошелёк, звоните подруге, расстроились. А потом обнаруживаете, что просто на нём сидела кошка. Через пол часа встретившись с той же подружкой вы уже можете смеяться над забавной ситуацией. Вот такая разрядка.
В каких то ситуациях юмор даже способствует развитию и лучшему пониманию мира..

То есть юмор - это (может быть) способ снять напряжение? Как плач снимает напряжение, и после этого становится легче (Рекомендуют поплакать (но не чрезмерно), если случилось неприятное событие, горе).

Я не буду ничего утверждать (Сразу хочу сказать, что я с биологией не связана. Просто мне этот форум случайно подвернулся. Мне дали ссылку на одну статью). Лучше я буду задавать вопросы.

И еще вопрос: вы сказали, что хотели бы рассмотреть юмор в связи со смертью. Потом вы привели пример с опасностью. Но мне хотелось бы подчеркнуть кое-что. Ведь опасность была именно надуманная, несуществовавшая. Я несколько раз сталкивалась в своей жизни с настоящими опасностями. И до сих пор, когда я вспоминаю об этом, я испытываю только дрожь от ужаса. Мне никогда не хотелось смеяться или шутить над этим. Никогда. А над надуманной опасностью действительно можно пошутить и посмеяться. Такое у меня было. Как вы считаете, в чем может быть дело?

Почему реальная опасность вызывает только дрожь от ужаса? А смех или желание шутить над этим (даже спустя десятки лет) - никогда? То есть я хочу спросить: смех - это что-то иное, чем тряска (дрожь) от страха или нет?

И почему надуманная опасность вызывает смех? Почему в этом случае люди смеются?

Я попробую зайти в субботу. На неделе меня точно не будет.

[анфиса]

По-моему, юмор - это доброта. И смягчает агрессивные намеки в том или ином случае, например, даже в анекдотах...
Если указывать на оплошности, недостатки, пороки кого-либо без юмора, то обидеть можно в стократ сильнее..

[IrM]

Сообщение от анфиса

По-моему, юмор - это доброта. И смягчает агрессивные намеки в том или ином случае, например, даже в анекдотах...
Если указывать на оплошности, недостатки, пороки кого-либо без юмора, то обидеть можно в стократ сильнее..

Я согласна с вами: юмор действительно (по крайней мере, очень часто) именно смягчает агрессивные намеки или высказывания, нелюбовь или недовольство (во всех этих вещах есть хотя бы небольшое раздражение как минимум).

Почитала статью, которую давал один форумчанин в другой теме про смех. Насколько я поняла, в статье было написано, что это перевод агрессии в игровую форму. Возможно, ошибаюсь, но ведь когда люди шутят (юмор), то эти шутки (юмор) вызывают у других людей смех. Вопрос: может быть, юмор - это способ перевести свою и чужую агрессию в более мягкую форму, смягчить агрессию, свое негативное отношени, мнение???

Вот несколько цитат из статьи:

А.Г. Козинцев
Рефлексы, выразительные движения, социальные сигналы

Смех как социальный релизер

Чтобы сделать следующий шаг, необходимо вспомнить, что у нормальных людей смех чрезвычайно стереотипен и заразителен. Эти черты свойственны инстинктам, имеющим сигнальную функцию и известным в этологии под названием социальных релизеров [Tinbergen, 1959]. Согласно Тинбергену, некоторые смещенные действия стали релизерами путем ритуализации – упрощения двигательной схемы с целью придания ей максимальной понятности для партнеров [Tinbergen, 1952]. Тинберген предположил, что смех – это релизер, имеющий умиротворительную функцию и возникший на базе агрессивного рефлекса путем ритуализации [Tinbergen, 1959]. Превращение угрозы в приветствие – явление широко распространенное в животном мире и имеющее многочисленные параллели в человеческом обществе (таковы воинственные церемониалы встречи почетных гостей). Скрытый смысл такого поведения – по сути тот же, что и у животных: «вот как я мог бы с тобой поступить, но не поступлю» [Лоренц, 1994].

Действительно, этологические факты свидетельствуют о том, что эволюционным предшественником смеха был т.н. дисплей расслаблено-приоткрытого рта, иначе называемый «игровым лицом» - ритуализированный укус, используемый обезьянами при игровой агрессии [Bolwig, 1964; van Hooff, 1972]. Этим сигналом обезьяна дает партнеру по игровой борьбе понять, что нападает не всерьез. Отсюда, вероятно, ведет происхождение наш смех от щекотки. Щекотка – отнюдь не «приятная стимуляция», как часто утверждают, а игровая агрессия [Sully, 1902; Dupreel, 1928]. Соответственно, смех был изначально не выражением удовольствия, а игровой ответной угрозой, по существу – знаком несерьезности агрессии. Обезьяны знают, что «игровое лицо» - социальный релизер, а потому прикрывают рот рукой, когда этот непроизвольно возникающий сигнал противоречит их нежеланию играть [Tanner, Byrne, 1993].

Человеческий смех также чрезвычайно социален [Chapman, 1973; Provine, 1996] и в большинстве случаев функционирует, как игровой сигнал [Grammer, Eibl-Eibesfeldt, 1990]. Люди, в отличие от обезьян, способны контролировать свою мимику и смеяться «деланным смехом», однако в норме человеческий смех непроизволен и едва ли менее инстинктивен, чем «протосмех» обезьян. Смех заразителен сам по себе, даже и без всякого юмора [Freedman, Perlick, 1979; Provine, Yong 1991; Provine, 1996]. Кроме того, экспериментально доказано, что юмор и смех функционируют в обществе в качестве «смазочных материалов», снижая уровень агрессии и враждебности и переключая конфликтные ситуации в игровой план [Dworkin and Efran, 1976; Singer, 1968; Landy, Mettee, 1969].