Почитав труды классиков, я обнаружил многочисленные упоминания о связи между (как бы это назвать ?)
пропагандой групповой исключительности и плотностью населения. Например:
Цитата:
|
Сообщение от Алексей Вязовский
фактором, который угнетает рождаемость, является перенаселение.
...
Это кстати, проявляется и в увеличении агрессивности (в первую очередь к представителям других национальностей)
|
Небольшой исторический экскурс заставляет сомневаться в справедливости этого тезиса.
Начнем с того, что
национализм в том виде, в котором мы его знаем сейчас, был придуман в 19 веке писателями-романтиками. Среди наших можно вспомнить Вл.Одоевского. А что было до того ? Была идея противостояния христианского мира и враждебного языческого окружения. Это не мешало воевать между собой, но идея о том, что немцы и французы (итальянцы, поляки и проч) чем-то непримиримо различаются, отсутствовала. Вы ее не найдете ни в одном средневековом литературном произведении. А вот ненависть на религиозной почве - сколько угодно.
Но ведь религия врожденной программе распознавания "свой-чужой" не видна. Не понимает эта программа важности вопроса о filioque.
А до этого был эллинский мир и варвары. И хотя внешние различия и отличия образа жизни в греческих городах были весьма велики, точкой приложения ненависти была все-таки разница в языке (не религии! и не национальности!)
Теперь попробуем оценить силу этой ненависти. И получим удивительные факты. На крайнем севере, где плотность населения крайне низкая, основным способом взаимодействия между противостоящими группировками был геноцид - вырезали побежденную деревню под корень.
Греки были весьма нелюбезны с варварами. Известен случай, когда посла варварской державы казнили за то, что он осмелился разговаривать по-гречески (история умалчивает о том, понимали ли греки по-варварски. скорее всего нет). Геродота проклинали за то, что он писал что-то хорошее про варваров.
В средние века отношение к сарацинам было чуть более умеренным. А плотность населения возросла. У арабов даже позаимствовали математику и труды Аристотеля. Когда дело доходило до войны - да, резали без разбора, но в мирное время терпели. Даже инквизиция формально не имела права трогать иноверцев.
Двадцатый век принес с одной стороны случаи масштабного геноцида (отличающегося от действий чукчей, греков в Милосе и римлян в Карфагене лишь количественно), а с другой - Гаагскую конвенцию.
А плотность населения возросла очень сильно.
Складывается впечатление, что агрессия по отношению к "иным" не определяется каким-то одним фактором, вроде перенаселенности или доступности ресурсов.